 Международный фестиваль современного танца DanceInversion перешел на большую сцену и представил «большую» труппу — Балет Национального театра Праги. Программу составили три одноактных балета руководителя труппы Петра Зуски. В хореографии этого хорошо образованного и информированного балетмейстера нет ничего нового и сверхъестественного, но, наверное, впервые на Фестивале и зрители, и исполнители получали огромное удовольствие от происходившего на сцене.
Первым мы увидели спектакль «Немного экстрима», созданный Петром Зуской по заказу Дюссельдорфского «Балет ам Рейн» и потому шедший под немецкие тексты. Перенеся постановку в Прагу, хореограф не стал «переводить» балет на чешский, сочтя немецкий язык более динамичным и подходящим для своего замысла. Начавшись как сеанс некоего аутотренинга-релаксации у психоаналитика, под заунывные «мантры» на немецком, действие довольно быстро обрело бешеный темпоритм, включив в себя всех исполнителей — двух девушек и шестерых юношей.
Эзотерическая музыка сменилась американским хип-хопом, а классическая лексика танцовщиков — пластикой современных улиц и клубов. Самое замечательное то, что исполнители чувствовали себя совершенно комфортно, танцуя и элементы классики, и современного балета, и эстрадного танца, и даже рэп. Хореограф молод и по себе знает чем живут сегодняшние танцовщики, целый день проводя в балетном классе, а ночью «отрываясь» в клубах. Именно поэтому исполнители так органично переходили от арабесков и жете к нижнему брейку.
«Немного экстрима» — балет иронический, как и его название: современная действительность настолько экстремальна, что «немного» — это еще мягко сказано! Танцовщики, одетые в майки, разрезанные брюки и короткие пиджаки с кровавым подбоем, переходят от экстрима криминального к экстриму сексуальному — напряжение по ходу спектакля нарастает. Лидируют в этом танцевальном марафоне ведущие солисты труппы Александр Кацапов и Михал Штипа.
Второе отделение открыл минибалет «Объятия моря», ради которого балетоманы рвались на этот спектакль — на сцене появилась «Божественная» прима-балерина Мариинского театра Диана Вишнева. Этот дуэт на музыку Яна Тирсена, поставленный впервые в Праге в 2002 году, Вишнева увидела в записи и загорелась станцевать на своем творческом вечере в Петербурге. Ни один из петербургских солистов не смог передать стилистику и лексику «Объятий моря», и балерина исполняла его вместе с самим Зуской. В Москве Вишнева танцевала номер во второй раз.
Шум морских волн открывает и завершает этот изящный и лаконичный балет. Между двумя мгновениями покоя вмещается целая жизнь — история взаимоотношений Мужчины и Женщины. История не покоя — четыре самодостаточных микросюжета о том, что происходит после традиционных happy-end-ов — о притяжении и страсти, о любви и непонимании, о расхождениях и возвращении к тому, без которого не можешь жить.
Диана Вишнева сошла с академических котурнов, отказалась от классического блеска и глянца и превратилась в обычную Женщину, бытово сидящую на обычном стуле за обычным неполированным столом и выясняющую отношения с Любимым. Но это «обычно» и «бытово» стало у талантливой балерины возвышенным, надземным, поднялось до философских обобщений, а порой и до драматических вершин.
Предметы оформления в «Объятиях моря» для постановщика Петра Зуски превратились в полноценных со-героев балета. Балетмейстер вообще виртуозно владеет сценическими аксессуарами, изобретательно выстраивая «взаимоотношения» неодушевленных предметов с одушевленными танцовщиками. Если во втором балете это стол и стул, живущие почти своей жизнью и иногда идущие «на контакт» с героями, то в «Экстриме» — это шесть подсвеченных изнутри кубов, становящиеся то кушетками психоаналитика, то превращающиеся в пьедестал, и, конечно, фетиш современного мира — плюшевый Медведь.
В завершавшем вечер «Сне Марии» таким «живым» соучастником действия стала обычная скамейка, на которой вначале сидят герои, а затем ложится «вздремнуть» героиня, на которой ее катают, переворачивают и под которой, наконец, хоронят. Фантазия на тему сна романтической балерины Марии Тальони в интерпретации Зуски превратилась в ироничный фарс, обернувшийся в финале драмой.
Четверо юношей, сидя на скамейке в черных костюмах, под пение птиц бросают в воду камни и подкармливают этих самых пташек. Под музыку «Лебедя» Камилла Сен-Санса появляется эффектная Лебедь в белом и ест у них с руки. Когда же она укладывается на скамейку, ей и снится тот самый Сон. Юноши оказываются уже полуобнаженными танцовщиками-лебедями в белых «шопеновках». И начинается блестящая игра, в которой под «Па де катр» Чезаре Пуни академический танец по полной программе выворачивается наизнанку, но в этой игре совсем нет никакого сексуального подтекста — это детская игра, где радостно солирует светловолосый и изящный Михал Штипа.
В финале в черном брючном костюме появляется уже «Лебедь» Николы Маровой. А скамейка, поставленная вертикально, становится пляжной кабинкой, на которую юноши вешают «шопеновки» и полностью обнаженными, «очищенными» лебедями, улетают в будущее.
Борис Тарасов
| 