 Пожаром закончилась премьера спектакля «Королева красоты» в Театре им. Вахтангова.
Пьесы популярного во всем мире ирландского драматурга Мартина Мак-Донаха никогда не ставились в России. В этом сезоне — сразу две премьеры: «Королева красоты» в Театре им. Вахтангова и «Остров Инишмаан» в Центре им. Мейерхольда. Негласное соревнование окончилось победой Центра им. Мейерхольда — первым выйдет их спектакль, потому, что премьера «Королевы» не состоялась из-за пожара в закулисной части театра.
45 минут было отведено судьбой на премьеру в Театре им. Вахтангова. На самом деле спектакль длится около двух часов — именно столько он шел на предпремьерном показе. «Королеву красоты» ждали — из-за известности автора и из-за неординарности молодого приглашенного режиссера Михаила Бычкова. Ждали новой яркой работы художника спектакля Эмиля Капелюша и, конечно, актерских откровений от Юлии Рутберг и Аллы Казанской.
Мрачноватый ирландский «домик в деревне», увесистая стена, отделяющая сцену от закулисья, с широкими окнами, за которыми все время идет дождь. Там же за окнами — птичник, в котором разгуливают живые цыплята. И две женщины — мать, Мэг Фолан (Алла Казанская) и дочь, Морин Фолан (Юлия Рутберг), живущие вместе и ненавидящие друг друга. Неторопливое провинциальное существование, отчаявшаяся найти свое счастье немолодая женщина, вынужденная двадцать лет ухаживать за старухой матерью.
Первая встреча Морин и человека, которого она полюбила, Пато Дули (Александр Рыщенков) не предвещала ничего необычного. Но во время любовного объяснения в зале запахло гарью. Театральные люди на этот запах обычно не реагируют: взрыв софита — частое явление в театре — приводит, обычно, к такому же запаху и заканчивается ничем, кроме замены лампочки.
После того, как запах гари исчез, театральный задник за стеклами зашевелился, как бы от ветра, а за ним было видное некое свечение, похожее на подсветку прожекторами снизу. Через 5 минут задник рухнул, и показалось открытое пламя. Из-за кулис доносились крики, а актеры, стоящие спиной к пожару, ничего не видели и не слышали из-за глухой стены декорации.
В зрительном зале раздались крики: «Пожар на сцене! Пожар!». Обернувшись, актеры, прежде чем появилось чувство страха, включили профессионализм: они начали честно «отыгрывать» пожар. Рутберг кричит: «Смотри, там пожар!», Рыщенков: «Да, горит соседнее здание». Так они погасили первую волну паники — на какое-то время публике показалось, что это провокация и что сцена пожара — спецэффект.
Зрители успокоились, не заметив, что в зале включили свет и наслаждались видом бушующей катастрофы, уверенные в «театральности» этого зрелища. Актеры продолжали играть. В зале из-за кулис стали слышны крики людей, которые, как выяснилось позже, боролись с огнем… мокрыми полотенцами — обнаружилось, что все огнетушители в театре не работают — просрочены. Пожарные рукава тоже оказались чем-то забиты.
Осознав, что дальше «отыгрывать» сцену бессмысленно, Рутберг убежала налево, а Рыщенков — направо. Люди начали выбегать из зрительного зала. Бабушки-билетерши, стоящие в фойе ничего не понимали — они не сидели в зале. К счастью, паники почти не было, и зрители спокойно эвакуировались.
То, что произошло, можно назвать служебным преступлением — в течение 20 минут за спектаклем из-за кулис никто не следил, ни помощник режиссера, ни администратор, ни зав. постановочной частью. Если бы в зале не было и зрителей, то огонь перекинулся бы на кулисы, и они похоронили бы под собой Рутберг и Рыщенкова или на актеров свалилась бы декорация. Интересно, спаслись ли цыплята? Или их, зажаренных живем, съели опоздавшие, как всегда, пожарники?
Жаль, что никто не досмотрел спектакля, поставленного Михаилом Бычковым, и не увидел страшной сцены убийства, блистательно сыгранной Юлией Рутберг. И финал, который запоминается навсегда — беспомощно одиноко сидящую на стуле Морин с мертвенным лицом, в одну минуту превращающуюся в старуху.
РБК daily, 24 сентября 2006
| 